У Александра Сергеевича было три дочери, старшую зовут Мария Александровна Гартунг (Пушкина). Мария Александровна родилась в 1832 году в ночь с 18 на 19 мая. 7 июня девочку крестили в Сергиевском всей артиллерии соборе. Свое имя получила в память покойной бабушки Пушкина — Марии Алексеевны Ганнибал.
В детстве девочка очень часто болела. Пушкин постоянно беспокоился о ее здоровье в письмах жене: «Говорит ли Маша? Ходит ли? Что зубки? Что моя беззубая Пускина?»
Маша единственная из трех дочерей, кто хоть как-то помнил своего отца, ей тогда было пять лет. Когда Пушкин погиб братья и сестра Наташа были совсем маленькими.
Дочь Пушкина
Раннее детство Маши прошло в Полотняном Заводе. Ее увезли из Петербурга, Наталья Николаевна была в трауре и приняла решение отправиться в свое родовое имение, подальше от всех.
Уже в 9 лет Маша спокойна говорила и писала и читала по-французски, владела немецким, любила шахматы и музыку. В 1839 году Мария вернулась в столицу и училась у лучших педагогов.
Также Мария любила рукоделие, очень любила русскую литературу, виртуозно играла на фортепиано.
Все, кто когда-либо встречался с Марией, все отмечали ее невероятную простоту и легкость в общении. Она была очень красива: «Редкостная красота ее матери смешивалась в ней с экзотической внешностью отца, хотя черты ее лица, может быть, были несколько крупны для женщины», — слова современника.
Слова Бартенева, биографа Александра Сергеевича: «выросши, она заняла красоты у своей красавицы матери, а от сходства с отцом сохранила тот задушевный смех, о котором говорили, что он был у Пушкина также увлекателен, как его стихи».
Мария после окончания института в декабре 1852 года была пожалована во фрейлины и состояла при Государыне Марии Александровне, жене Императора Александра Второго.
Вокруг Марии всегда было много мужчин, но Пушкина вышла замуж только в 28 лет. Ее супруг управлял конными заводами Москве и Туле — майор Леонид Гаргунг.
В 1859 году умер отец Леонида и имение в Тульской губернии перешло к нему по наследству. Леонид Николаевич сразу же начал перестраивать усадьбу и говорят, что этот двухэтажный дом был спроектирован Марией Александровной. На первом этаже жили прислуги, а на втором располагалось целых 11 больших залов, где часто устраивались музыкальные вечера и «чайные балы».
На одном из таких званых вечеров появился Лев Николаевич Толстой, тогда они и познакомились с Марией Александровной.
Лев Николаевич предал множество черт Марии для своей героини Анны Карениной. Писатель этого не скрывал и признавал, что в черновом варианте Анна Каренина носила имя Наны (Анастасии), и носила фамилию Пушкина.
Картина ниже была помещена на экспозиции, посвященной роману «Анна Каренина». Этот портрет написан И. К. Макаровым в 1860 году. Прекрасная Мария Александровна с цветами в волосах и жемчужном мамином ожерелье.
Слова Толстого в романе: «На голове у нее, в черных волосах, своих без примеси, была маленькая гирлянда анютиных глазок и такая же на черной ленте пояса между белыми кружевами. Прическа ее была незаметна. Заметны были только, украшая ее, эти своевольные короткие колечки курчавых волос, всегда выбивающиеся на затылке и висках. На точеной крепкой шее была нитка жемчугу».
Брак Леонида и Марии закончился трагически. В 1877 году Леонида обвинили в краже ценных бумаг одного процентщика, господина Занфтлеблена.
Генерал Леонид застрелился прямо в зале суда. У него нашли записку, где было написано: «Клянусь всемогущим богом, что ничего не похитил и своих врагов прощаю». Его признали виновным в краже.
Но после смерти его имя было восстановлено и генерал Гаргунг был оправдан. После самоубийства мужа Мария немедля продала имение и уехала в Москву. Это событие стало ужасным трауром для любящей жены и больше Мария Александровна замуж не выходила.
В честь столетия со дня рождения ее легендарного отца, в Москве была создана библиотека-читальня. Мария Пушкина была попечительницей до 1910 года, пока здоровье не подвело ее и она была вынуждена покинуть свою работу.
Мария единственная дочь, которая дожила до Октябрьской революции. Нынешняя власть обрекла ее на голодное и безденежное существование, припомнила ее происхождение, службу фрейлиной при императрице…
Ее сестра Анна Арапова (дочь Натальи Николаевны от второго брака с Ланским) обратилась за помощью к своей знакомой баронессе Врангель с просьбой не бросать в беде дочь великого поэта. Она осталась последней из наследниц Пушкина. Баронесса Врангель, известная своей благотворительностью, написала письмо Луначарскому.
Нарком просвещения направил к Марии работницу Наркомсобеса для выяснения «степени ее нуждаемости». Документ на пенсион для любимой дочери Пушкина Ленин подписал лично, но это произошло только за несколько дней до кончины Марии Александровны. Умерла она от голода Москве 22 февраля (7 марта) 1919 года.
Наркомсобес, «учтя заслуги поэта Пушкина перед русской художественной литературой», назначил пенсию, но первая сумма пошла уже на похороны Пушкиной. Свою «советскую» пенсию она так и не получила, а ее скромный домик в Собачьем переулке снесли, когда строили Новый Арбат… Мария похоронена на кладбище Донского монастыря.
Незадолго до смерти у Марии Александровны появилась привычка подолгу просиживать у памятника отца в Москве. Некоторые, видя ее, оборачивались и в замешательстве смотрели на нее… Им было не понятно, что эта высокая женщина, с ног до головы в черном, закутанная в вуаль, стоит в любую погоду на Тверском бульваре у памятника Пушкину… Поэт Николай Доризо посвятил ей строки:
«Она приходит каждый день сюда
И на Тверском бульваре неподвижно
Сидит по — старчески, и давние года
С ней подолгу беседуют чуть слышно.
Воспоминанья стареньким платком
Ей согревают согнутые плечи.
Сюда она приходит постоянно
С гвоздикой алой в сморщенной руке,
Дочь Пушкина — любимица Мария.
“Как Машка?” — в письмах он писал о ней.
Она цветок положит на гранит,
Потом в сторонку сядет незаметно
О чем так долго, так заветно
С отцом великим говорит?
Во всей России знать лишь ей одной,
Ей, одинокой, седенькой старухе,
Как были ласковы и горячи порой
Вот эти пушкинские бронзовые руки.
Она встает. Пора идти к себе в квартиру,
Уходит. Растворяется в толпе
Неторопливо, молча, безымянно…»
